Этот пост является продолжением мыслей, начатых вот в этой заметке. Мыслей о смыслах.
Выход фильма «Зоя» вызвал волну критики, которую возглавил великолепнейший обзор Badcomedian’а — типичный случай, когда сам фильм смотреть не стоит, а вот рецензию Бэда с подробнейшими историческими отсылками — must see.
Один из самых примечательных моментов — «ржаная булочка». Авторы фильма ввели в сюжет сцену, в которой предатель допытывается у Зои, ради чего она терпит нечеловеческие пытки, которым ее подвергают фашисты. «Ради трамвайчика. Ради мамы. Ради брата Шурки. Ради булочки ржаной. Горячей, прямо из печки», — отвечает экранная Зоя.
Эта ржаная булочка мгновенно стала мемом, который будет, мне кажется, долгоиграющим, потому что очень уж красноречивый феномен лежит в его основе.
Критики фильма ругали его за вольное обращение с фактами, за то, что они полностью выхолостили идею. Может быть, какой-то части молодежи, которая посмотрела этот фильм и оценила его на 5 баллов (среди зрителей постарше я таких оценок не видела) после просмотра стало понятно, за что сражалась и за какие идеалы пожертвовала жизнью Зоя Космодемьянская. Но даже если они не понимали, а после просмотра вдруг поняли, то, это скорее вопреки фильму, чем благодаря. А вероятнее всего — нет, ни черта они не поняли, даже если и подумали, что им теперь всё ясно.
Оппоненты критиков пытаются доказать, что они, эти критики, воспринимают все чересчур буквально, и что булочка — это в данном случае вовсе не продукт, а символ, причем ни много ни мало символ Родины. А Зоя прибегает к такой лирической метафоре потому, что она не икона, а живой человек, что и хотели показать авторы фильма.
Эти оппоненты тоже ни черта не поняли.
А все почему? По той же самой причине, которую я указала в предыдущей заметке.
Все эти люди взяли на себя смелость показать то, о чем они не имеют ни малейшего понятия. Более того, они и вообразить себе это не могут, потому что ни в воспитании, ни в жизненном опыте у них этих понятий даже близко не было. Что характерно, они честно признавались в этом в многочисленных интервью: создатели фильма говорят, что Зою «никто понять не может», исполнительница главной роли признается, что для нее «тайна, какими силами и как она это сделала».
А продукт выпустить надо, заказ отработать надо. И тогда они начали показывать так, как они это себе представляют. И в результате закономерно на выходе получилась… ржаная булочка. Причем авторы, наверно, совершенно искренне думали, что они очень метко и красиво попали в яблочко.
Бэд:
И казалось бы: снимайте вы про людей, которые соответствуют нужным вам идеалам. Но нет, символами-то были эти. А поэтому их надо вспомнить, но… провести ребрендинг.
Мне этих людей искренне жалко. Для них слова «любовь к Родине» — как что-то на китайском. Что за Родину, именно за свою страну, за ее будущее, за то, что для будущих поколений оно будет светлым и безоблачным, можно отдать жизнь, — это выше их понимания. А надо снять целый полнометражный фильм. Вот и сняли…
И ведь могли же избежать греха, если бы не лезли в исторический материал своей понималкой, а просто транслировали его как есть. «Повесть о Зое и Шуре», дневники Зои, воспоминания соратников и очевидцев. Но нет, этим людям кажется, что реальность слишком пресна и неинтересна. К примеру, вместо тех жутких пыток, которым реально была подвергнута Зоя (всё документировано!), они вводят сцену массового изнасилования героини — самая страшная, по их мнению и по мнению зрителей в их представлении, вещь, которая может случиться с девушкой. Реальность с безжалостными палачами-садистами им неинтересна — они вводят в сценарий совестливого немецкого офицера, симпатизирующего русской девушке с сильной волей (это вообще, похоже, тренд российского кинематографа 21 века в изображении Великой Отечественной). Поколение, которое росло на книгах и фильмах, сделанных теми, кто эту войну прошел, поколение, которое знало подвиг каждого пионера-героя, потому что их именами назывались пионерские отряды, может смотреть на это только с жалостью.
Почему я снова вспомнила «Зою» именно сейчас, спустя два года после премьеры? В связи с недавней серией видеоподелок, которая вызвала праведное возмущение патриотического сообщества. Авторы этих «мотивирующих» мобилизационных короткометражек построили все сюжеты на одной-единственной идее: пойти воевать, чтобы вылезти из нищеты и поднять много бабла. Могу ошибаться, но то, что эти ролики — ципсошный вброс, вроде, уже опровергнуто, и даже есть свидетельства, что снято это у нас и по местному заказу. История вышла совершенно библейская ровно такая же: авторам надо показать, что идти воевать — это есть хорошо и даже cool. Но у них нет ни малейших идей, чем этот тезис подкрепить. Единственное, что им приходит в голову — это то, что близко им самим: деньги. Вот они и выдают на гора продукт о том, как они это понимают. Чему тут возмущаться? Что у них нет в мозгу той области, которая отвечает за патриотизм? Так тут только пожалеть их можно, убогих.
Причем штука эта — патриотизм — она от времен и идеологий не зависит, нет. Бойцы, которые там, в окопах, возмутились этими роликами и говорят, что не видели на фронте никого, что пошел бы воевать из-за денег, — эти люди такие же молодые, как и те, кто слепил данную «социальную рекламу». Даже, может, моложе. Николай Гастелло, совершивший свой подвиг в 1941 году, был коммунистом, Александр Антонов и Владимир Никишин, повторившие его подвиг («Встречайте, суки, папу!») — бойцы частной военной компании.
И как всегда будут в обществе люди, готовые отдавать жизнь за то, чтоб жили мы, так всегда будут и те, кто умеют служить только Мамоне, а иного не понимают. Одно только важно: чтоб последние на захватили функцию управления умами. Вот что самое страшное.
П. С. А про те самые короткометражки, лучше всего сказал, на мой взгляд, Рыбарь:
О заказных роликах в поддержку ВС РФ или про деньги, креативный подход и безысходность
Уже второй день в российском и украинском медиаполе обсуждают короткометражкипро службу по контракту. Показывая безнадегу, безысходность и хтонь российской глубинки, прозябающей в нищете, обывателю демонстрируют выход: подписывайте контракт, езжайте в зону СВО, получайте социальный лифт и спасайтесь.
Эти ролики неприятные, в чём-то мерзкие — наверное, из-за того, что направлены не на телеграмных военных ЛОМов, верящих в идеалы и патриотизм, а на ту прослойку общества, которой до одного места вся СВО, как и российская государственность. Им бы до зарплаты или пенсии дотянуть.
🔻Процесс привлечения людей в ряды ВС РФ можно разделить на несколько этапов:
▪️меры патриотического характера и начало СВО, подъём патриотизма и добровольничества — идут движимые идеей;
▪️меры по повышению престижа службы в армии и призывы к долгу — вступают те, кто сомневался;
▪️меры по привлечению заключенных — идут как желающие искупить вину, так и увидевшие шанс «соскочить»;
▪️меры по финансовому и социальному стимулированию добровольцев с упором на патриотизм — дополнительный стимул;
▪️частичная мобилизация;
▪️исключительно денежная мотивация — что мы сейчас и наблюдаем.С точки зрения продвинутых менеджеров и их отношения к людскому ресурсу, подход-то себя оправдает. Людей дополнительно обработают, они вступят в добровольнические формирования и регулярные подразделения… а потом столкнутся с тем же, чем и предыдущие категории.
❗️Люди разочаровываются как в способе ведения СВО, так и службе в армии из-за бюрократии и военного идиотизма в зоне ведения боевых действий. «Отбыть номер» и «заработать» — это, конечно, достойная мотивация с точки зрения выполнения плана по восполнению людского ресурса.
Только вот чтобы люди сами шли воевать нужно изменить отношение к войне. Люди должны видеть, что всё не зря. Что их не используют в качестве массовки. Что их учат. Что их готовят. Что их поддержат. А не бросят просто на условный опорник без связи.
Мы нашим патриотическим сообществом можем сколько угодно возмущаться такими мерами. Но они ведь работают с точки зрения заказчика: выполнен план, народ согнан, численность восстановлена.
А то, что этот же контингент первым сдастся в плен, потому что пришёл просто заработать на войне и отсидеться, — уже никого не волнует.